Криоожог - Страница 59

— Ты думаешь… ее убили?

— Знаешь, несчастья случаются и непреднамеренно. Статистика. Хотя не в твоем окружении, я полагаю.

— А я полагаю, что как раз не в этом случае.

Ворон стиснул губы.

— Верно. Я могу провести частичную аутопсию, прямо здесь. — Он на глазах собирался с мыслями. — И выяснить, в чем конкретно был дефект криоподготовки. Есть множество вариантов. Мне кажется, есть что-то странное в вязкости выходного раствора… — Он помолчал. — Позволь, я выражусь ясней. Я, черт побери, настаиваю на аутопсии. Я хочу знать, что является причиной моей неудачи. Потому что терпеть не могу, когда меня подставляют.

— Аминь, — прорычал Майлз. Он соскользнул с табурета, сдернул маску и подошел к столу с его безмолвным грузом. Насос качал в тело кровь, и оно оставалось оптимистично розовым. Пустое обещание. Ворон протянул руку и выключил насос, наступила болезненная тишина.

Как теперь все объяснить Джину и Мине? Майлз понимал, что это будет его задачей в самое ближайшее время. В спешке и самоуверенности он отнял у них надежду… хотя нет, надежда с самого начала была ложной. Такой же неизбежный и смертельный финал ожидал бы любого, когда бы тот ни попытался разморозить Лизу Сато. Но эта мысль не слишком утешала.

«Я добьюсь для вас справедливости…». Нет, Майлз не в том положении, чтобы давать подобные обещания. «Я попытаюсь»? Звучит слишком жалко, взрослые всегда начинают с этого свои отговорки. Вина как ничто другое подхлестывала ярость Майлза в отношении его — их — неизвестных врагов. Как странно и подозрительно. Как тщетно.

В дверь операционной резко постучали. Проснулся Роик? Новость про то, что вся затея оказалась бесплодной, его не обрадует. Майлз потянулся, подобрал свою трость и подошел поглядеть в узкое стеклянное окошко в двери. В то же мгновение он порадовался, что не крикнул «Роик, заходи!». Потому что за дверью стоял запыхавшийся консул Форлынкин, а за обе его руки крепко держались Джин с Миной.

Майлз выскользнул в дверь и встал, прижавшись к ней спиной.

— Что вы здесь делаете? Вы же должны были ждать моего звонка в консульстве.

Словно Майлз сам не понимает, зачем дети притащили его сюда. Конечно, хорошо, что Джин с Миной больше не боятся Форлынкина, но то, что они совсем из него веревки вьют — явно перебор. «Вот так и скажу».

— Они настаивали, — зачем-то объяснил Форлынкин. — Я говорил им, что она не проснется до завтра, а вы объясняли, как непривлекательно выглядит тело по выходе из криостаза… но они все равно просили. Хотя бы посмотреть на нее в окошко. По-моему, они не спали всю ночь. Будили меня трижды… я подумал, если они просто посмотрят, то утихомирятся. И потом поспят. — Голос Форлынкина делался все тише, когда до него дошло, в какой решительной и мрачной позе перед ним стоит Майлз. — Что-то не так? — договорил он одними губами.

А Майлз был пока не готов. Проклятье, но к такому никогда не будешь готов. Ему уже приходилось по необходимости извещать ближайших родственников или друзей покойного, но это всегда были взрослые, а не дети, открытые и беззащитные.

Возбуждение Мины и Джина улетучивалось на глазах. Ведь если бы все было хорошо, разве бы он не выпалил эту новость первым делом? «Не существует способа сделать это лучше, и есть лишь один способ это сообщить». Майлзу хотелось сейчас опуститься на колени, упасть ниц, но единственно верным будет глядеть Джину в глаза. Он набрал в грудь воздуху.

— Мне жаль. Мне очень жаль. Что-то пошло неправильно при криоожи… при криоподготовке. Ворон-сенсей ничего не мог сделать. Мы старались… я думаю, ваша мама умерла во время криоподготовки восемнадцать месяцев назад или вскоре после этого.

Джин и Мина застыли в шоке. Они еще не плакали, только смотрели на Майлза в упор, смотрели, смотрели…

— Мы хотим видеть маму, — произнесла Мина тоненьким голоском. — Вы обещали, что мы ее увидим.

Голос Джина был хриплым, гортанным, совсем не похожим на обычный. — Вы обещали…

Когда Майлз сообщил свою новость, Форлынкин и дети отпрянули друг от друга. Теперь Джин почти машинально нашарил ладонь Мины, а девочка другой рукой снова вцепилась в Форлынкина. Консул в смятении посмотрел на нее.

— Сейчас? — переспросил он. — Вы уверены?.. — Он глядел на Майлза яростно, словно собирался взглядом пригвоздить его к стене.

— У них есть право, — неохотно ответил Майлз. — Хотя я не знаю, что лучше, страшное воспоминание или никакого воспоминания вовсе. Я просто… не знаю.

— Я тоже, — признался Форлынкин.

Мина вздернула подбородок. — Я хочу. Хочу увидеть ее.

Джин сглотнул и кивнул.

— Тогда подождите минуту… — И Майлз проскользнул — сбежал — обратно в операционную.

— Ворон, у нас гости, — сообщил он. — Ближайшие родственники покойной. Можем мы, э, немного привести ее в порядок?

Даже твердокаменный джексонианец Ворон выглядел потрясенным.

— Боже правый, эти бедные дети пришли сюда? А им обязательно заходить?

— У них есть право, — повторил Майлз, размышляя, почему же эта фраза отзывается для него эхом. Похоже, ответ он когда-то знал, но нельзя ведь возлагать вину за каждый провал в памяти на последствия криооживления десятилетней давности.

Ворон, Танака и Майлз поспешили достойно прикрыть простыней безмолвную фигуру, убрать бесполезные приборы, электроды, трубки и странную шапочку. Майлз пригладил короткие черные волосы. Слипшиеся от геля, они делали лицо женщины средних лет утонченным, но похожим на череп. Какую прическу она когда-то носила? Странные детали вроде этой могут иметь для детей значение. Приготовления слишком поспешные и бесполезные.